(Из книги «Метафизика художника Владимира Енилина»)
Начну издалека. В 1987 году после зимней сессии я гостил у друга в Ленинграде. Леша Михайлов, аспирант Ленинградского государственного университета им. А.А. Жданова, утолил сполна мою жажду познания немассового, трудного, сложного искусства (комплекс неполноценности студента провинциального университета). Недельная программа моего пребывания в Северной столице была насыщена более, чем до предела. Музеи, выставки, театры, знакомство с городом, с интересными людьми… Тогда же я впервые посмотрел «Зеркало» Андрея Тарковского. Я уже был знаком с фильмами «Иваново детство», «Андрей Рублев», «Солярис» (в некоторых кинотеатрах Чебоксар изредка показывали такие фильмы). В зале не было свободных мест. Но через некоторое время люди стали уходить (правда, они не кричали и не свистели, как это делалось у нас в то время в Чебоксарах). Мы с Лешей остались. Всего осталось не более десятка человек. Всю дорогу домой (Леша жил на Васильевском острове) я доставал друга своим толкованием «Зеркала». На следующий день в честь дня моего дня рождения Алексей Валерианович подарил мне иллюстрированную монографию Л.С. Зингера «Очерки теории и истории портрета» (М., 1986). Книгу подписал: «Юре, величайшему из философов». Именно после философского фильма Тарковского в мнении друга укрепилась моя репутация как философа. Тарковского я смотрел бессчетное число раз. Знаю его фильмы покадрово. Фильмы Тарковского – это именно мое кино. Андрей Тарковский – это мой кинорежиссер. Останутся ли сегодняшние зрители во время показа его картин? Не знаю. В 1987 большой питерский кинозал к концу сеанса был почти пустым. С той поры зритель сильно изменился. Изменилась духовная атмосфера нашего времени. «В масс-медийном пространстве абсолютно отсутствует всякая тишина, – считает философ Валерий Подорога, заведующий сектором аналитической антропологии Института философии РАН («Радиоклуб», передача от 17 июня 2011 года). – Комплекс созерцающего глаза, который миллионы людей ценят еще (когда человек свободно может что-то рассматривать в каком-то своем времени), пропадает. В рамках современного социума отсутствует длительное время. Оно утрачено. Потерялась созерцательная практика. Сегодняшний писатель уже не пишет. Он как-то составляет слова. Какая-то новая техника появилась, при которой можно пренебрегать повторным чтением. Из литературы удаляется перечитывание. Это невероятная потеря. Перечитывание – это путешествие вглубь. То, что ты помнишь сюжет, эпизоды, – это все отсылает еще куда-то. Это время, которое замещает сейчас время досуга или свободное время, сузилось, потому что оказалось, что эксплуатируется и это свободное время, которое человек пытается сохранить для себя. Барт еще в конце 70-х годов правильно сказал, что читающий сегодня – это аристократ чтения. Их осталось очень мало. Есть пишущие. Читающих практически уже не осталось. Наше окружение, которое пронизывается вот такой скоростью невероятной различных объектов, в частности образов (они очень быстрые, очень разрозненные, с разных сторон массой окружают человеческое сознание), которому очень трудно найти выход для человеческого. Поэтому, в общем, мир напоминает массивную деантропологизацию, становится все менее человечной, все менее учитывается присутствие человека в этом мире».
«С духом времени я нахожусь в полном разладе», – вспоминаются слова Альберта Швейцера, сказанные в 1931 году. Я раньше не сознавал, но после сорока все чаще и чаще стал ловить себя на мысли, что я – несовременный человек. Я понял, что всякого рода серфинги, катания на волне истории – мне не по душе. Мне близки те, кто проявляет отзывчивость к медленным волнам времени, кто хотя бы для себя останавливает (или пытается это сделать) время. Я чувствую себя в одном ряду с теми, кто идет против времени, кто восстал против современного мира…
Мой друг Владимир Енилин не только в творчестве, но и в жизни осуществляет практику медленного (данный термин заимствован мной у В. Подороги). «Художник Владимир Енилин не спешит, – пишет Атнер Хузангай (ЛИК, 2005, № 2). – Это не столь часто встречающаяся черта у людей его поколения. Шум времени не затрагивает его душу. Он спокоен и сосредоточен, несколько меланхоличен. Говорит он тихо.
Тишину и спокойствие можно ощутить разглядывая его пейзажи. Не спеша, кропотливо помещая мазок за мазком краски на поверхность холста, о чем то вспоминая, предаваясь неясным мечтам, он пытается достичь внутри самого себя спокойного и сосредоточенного состояния. (В этом своем «методе» он отчасти следует за Николаем Енилиным (Неҫҫе Кули). И достигает этого в своих лучших работах. Вот ребятишки собрались около костра, вечерняя прохлада и тишина. Тихо течет речка. Сумрак окутывает все вокруг и западает в душу. Две девушки собирают цветы, а там, вдалеке какие-то маленькие фигурки теряются в зелени трав. Художник живет в городе, но его память и сознание возвращают его в родную деревню, в ту золотую пору детства. Портреты В. Енилина статичны. Девичьи фигуры так бесстрастны, но взор их обращен на нас и мы что-то должны, вероятно, сказать в ответ.
Картины В. Енилина приглашают нас к тихому и спокойному разговору».
Он – мой художник. Владимир Енилин и Андрей Тарковский для меня, для моего сознания странно схожи по духу, конгениальны.
«У меня пристрастие, - говорил Тарковский, - рассматривать героев в момент их кризиса, душевного перелома. Но в итоге видеть человека победившего или по крайней мере не сломленного» (Тарковский А. Юбилейный сборник. М.: Алгоритм, 2002. С. 6.)
Эти слова Андрея Тарковского можно было бы поставить эпиграфом творчества, жизнетворчества Владимира Енилина. «Пурӑнаспӑть» (надо жить), – по-философски смиренно замечает чувашский художник. «Пурӑнаспӑть» – это цитата из стихотворения Педера Эйзина «Вӑтаммисен юррисем» (Песня середняков).
Родился 26 декабря 1959 г. в Ленинск-Кузнецске (родители выехали туда на заработки). Раннее детство прошло в д. Рунга Татарской АССР (ныне – Республика Татарстан). Когда Володя учился в 5 классе, семья Енилиных переехала в Чебоксары. После окончания 8 класса общеобразовательной школы № 2 поступил в профтехучилище № 1 г. Чебоксар, выбрав специальность слесаря-ремонтника. После училища работал в Чебоксарском приборостроительном заводе слесарем-ремонтником. Срочную службу (в стройбате) проходил в г. Харькове. После армии вернулся в завод. В 1984-1989 гг. учился на художественно-графическом факультете ЧГПИ им. И.Я. Яковлева. После института один год работал в д. Шомиково учителем рисования. С 1991 г. по 2010 г. работал в Чебоксарской детской художественной школе № 5. Теперь – свободный художник, фрилансер. С 1989 г. активный участник городских и республиканских выставок.
+4.3 °C
