24 декабря 2015 года в Чувашском государственном художественном музее открылась памятная выставка, посвящённая 90-летию со дня рождения живописца, художника-педагога, члена СХ СССР (1980) Геннадия Исаева (1925-2007). Организатор выставки — сын Геннадия Ильича — главный хранитель ЧГХМ Георгий Исаев.
Г.И.Исаев родился 28.12.1925 года в деревне Аксарино Мариинско-Посадского района ЧАССР в крестьянской семье. После семилетней школы работал на оборонительных работах (1941), секретарем сельсовета (1941-1943). Участник Великой Отечественной войны (1943-1945). Награждён орденом ВОВ 2-й степени и медалями. В Красной Армии с 1943 по 1950 годы. Окончил Чебоксарское художественное училище (1950-1955). Работал учителем рисования, черчения и труда в Ишлейской средней школе, Октябрьской и Кугесьской школах-интернатах ЧАССР.
— Я назвал выставку «Автопоэзис». Термин можно определить как самопроизводство. (Можно и как самовоспроизводство национальной духовности — Т.А.) — Так начал вступление к своей речи об отце искусствовед Георгий Исаев. — Он писал родные поля, леса (хотя их много уже вырублено), Волгу («Атал кусесем» — глаза Волги), озёра, овраги. Отец был одним из создателей Союза чувашских художников. (СЧХ организован в 1993 году с целью развития национального искусства. Другой — Союз художников Чувашии — СХЧ, действует с 1935 года. При создании он назывался Союз чувашских советских художников — СЧСХ. — Т.А.) …Его питали корни родной земли, её живительные силы. В его творчестве — разговор с духами предков, диалоги с собственной душой…
— Геннадий Ильич — был человек-душа, — вспоминал друга писатель и публицист Анатолий Кибеч. — Он был близок мне своими идеями, настроениями, человек социально зрелый. В 1990-х годах мы стояли вместе с ним в первых рядах общественности в пикетах при принятии парламентом Чувашской Республики законов ЧР, поднимающих государственный статус республики, в защиту родного языка и культуры. Г.Исаев был патриотом своего народа. Есть чувашский народ — есть мы, наша столица Шупашкар. Такого активиста как он сегодня так не хватает.
В нашем движении национального возрождения чувствуется некоторая усталость. Потихоньку идёт наступление на наши национальные интересы… По местному телевидению крутят передачу, где священник заявляет, что основателем Чебоксар в 1555-м году был поп. Что он был просветителем. Ему недавно поставили памятник… (Согласно археологическим раскопкам, проведённых в 1969-1973-х годах под руководством Института археологии Академии наук СССР, Чебоксары были основаны на рубеже 13-14-го веков. См. книгу Ю.Краснова и В.Каховского «Средневековые Чебоксары». М., 1978. — Т.А.)
…Геннадий Ильич решил написать портрет (чувашского репрессированного) поэта Васьлея Митты с плащом на руке. Помню, я дал для этого свой плащ. Портрет он доделать не успел. Из таких людей состоит национальная духовность. Мы без таких людей немного сироты. Хорошо, что дело отца в национальном искусстве продолжает его сын.
— Мы вместе учились с Геннадием Ильичом в Чебоксарском художественном училище в первой половине 1950-х годов, — вспоминал заслуженный художник России Николай Карачарсков. — При поступлении мне было 15 лет, ему — 25. Из 60 человек (3 группы по 20 человек) нашего курса 56 были фронтовики, в том числе и Исаев. — Он уже тогда увлёкся национальной темой в искусстве. Как тогда говорили, был «чувашским националистом». Помню, в 1951 году он просил меня спрятать у себя пакет с книгами и переводами стихов. В общежитии проводили обыски, а я жил на частной квартире. Да и стукачей среди учащихся хватало. Но у него ни разу ничего запрещённого не нашли. В то время и Ивана Трофимовича Григорьева (преподаватель, завуч, директор в 1950-1960 гг.) тоже допрашивали.
После окончания училища Геннадий Ильич около 20 лет работал учителем, преподавал на селе. Он присутствовал на художественных выставках (в Чебоксарах), всегда участвовал в их обсуждениях. Переехал в Кугеси (райцентр Чебоксарского района — авт.). С 1961 года мы с ним приходили к нашему коллеге Анатолию Миттову, который жил в доме № 25 на проспекте Ленина в Чебоксарах. Я жил по соседству, в 24-м доме. Миттов вернулся на родину после окончания Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е.Репина. Коллега привёз с собой много книг-альбомов с репродукциями мировых шедевров изобразительного искусства. Мы с жадностью знакомились с ними. Миттов и Исаев жарко обсуждали проблемы национального искусства на родном языке. Мне, русскому, тогда было очень жаль, что я не понимаю по-чувашски.
Посмотрите на живопись Исаева. Вот сельский пейзаж с полями. Его оживляет женская фигура крестьянки. Или вот овраг. Как мастерски, тщательно и любовно прописаны его склоны, каждая складка. И атмосфера. Художник должен уметь написать слой воздуха от глаз до горизонта. И это умел Исаев.
Обсуждение продолжил заслуженный художник России Праски Витти (Виталий Петров). Когда я приехал в Чебоксары, я застал народ полностью грамотный. У него уже были свои заслуженные писатели и художники. Помню, как создавался СЧХ. У Исаева был очень высокий потолок нравственных требований. Я несколько робел перед ним.
— Мы вместе с Геннадием Ильичём ездили по Чувашии, писали пейзажи, киремети (чувашские священные природные урочища, в экспозиции на эту тему есть картина «Чук вар» — авт.), — продолжал народный художник ЧР Николай Енилин. — Он говорил мне: «Мы никогда не сможем жить как в Японии. Как они, оберегая природу». Исаев был честным человеком. В трудные времена он поддерживал Миттова. Твёрдо отстаивал его. В том числе, на посмертной выставке. Ведь сверху на Миттова смотрели сквозь пальцы. Исаев дружил с поэтом Васьлеем Миттой, Юрием Зайцевым (одним из чувашских репрессированных художников-классиков, недооценённого при жизни — Т.А.). Геннадий Ильич писал пейзажи-размышления с человеческими фигурами. Как Ван Гог в своё время.
— На первый взгляд, искусство Геннадия Исаева — просто. А на самом деле — оно сложное, — считает критик, кандидат филологических наук Атнер Хузангай. — Он мне напоминает французского художника Камиля Коро. Исаев был человеком эпохи Константина Иванова (классика чувашской поэзии — авт.), особого национального склада. Сейчас таких людей нет, к сожалению. (Аплодисменты)
— Исаев поклонялся той земле, где родился. Это в Мариинско-Посадском районе. (Муниципальный район, вдоль правого берега Волги, на севере Чувашской Республики — Т.А.) — Так начал своё выступление бывший директор ЧГХМ Николай Садюков. — Многие чувашские художники очень хорошо чувствуют тон живописи. Не всем это дано. Это наша чувашская природа, наши ручьи. Есть и русская природа. И хорошие художники могут передать национальное в искусстве.
В своё время я работал главным хранителем в нашем музее. Когда переходил на должность директора, передал свои прежние обязанности сыну Геннадия Ильича. И не прогадал. Взгляды отца передались сыну. В своё время мы открыли талантливого чувашского художника Ивана Дмитриева, жившего в Москве. У нас в музее появились его произведения. Исаевы стали пропагандировать его искусство.
Геннадий Ильич много лет учил сельских детей рисованию и черчению. Творческой работой в основном занялся после выхода на пенсию. Его работу мы приобрели ещё для нашей художественной галереи. (До переименования в ЧГХМ — авт.) Он был патриот своей земли, страны — Чувашии. Его работы надо сохранить. Его творчество достойно книги.
— Я был младшим товарищем Г.Исаева, — заявил критик Юрий Яковлев. — Он был художником-философом. Занимал видное место в чувашском национальном движении. У него был объективный подход к нему. Правду говорил прямо в глаза. Завещал беречь землю-природу-мать… Жаль, но мы народ — вымирающий. Нацию пока как-то держит Закон «О языках в Чувашской Республике». В этом есть и заслуга Г.Исаева в судьбе чувашского народа.
— Геннадий Исаев был одним из вдохновителей и организаторов СЧХ, — сказал председатель правления СЧХ Валентин Фёдоров. — Он был ещё романтиком. (Этноромантиком, как говорил покойный чувашский языковед-тюрколог профессор Михаил Федотов. — Т.А.) Г.Исаев был как рыцарь эпохи Возрождения! (Дон Кихот! — сорвалось с языка у вашего корреспондента — Т.А.) Да, Дон Кихот! Каждый квадратный сантиметр его живописи пронизан любовью. Его произведения — философичны. Его пруды, озёра — это глаза в небо. И даже ручей под снегом — как чувашская душа под спудом. Не крикливо. Замечательно, что его сын нас всех собрал на его памятную выставку.
О своём отношении к искусству Г.Исаева высказался также новочебоксарский художник Виталий Яковлев.
Не могу не отметить нетактичную реплику одного из посетителей вернисажей, свободного литератора, обладателя громкого голоса. Во время воспоминаний одного из уважаемых художников-аксакалов критик вдруг громко воскликнул: «А покороче можно?!»
— Не понял, — спокойно парировал седобородый оратор с хорошей физической и спортивной подготовкой. Он невозмутимо продолжил, закончив вскоре выступление так, как и планировал.
После того, как ваш корреспондент, записав начатую фразу в блокнот, посмотрел в сторону возмутителя спокойствия, того уже не было. Тот тихо покинул собрание стоящих участников, уйдя в дальние залы северной анфилады. На этом инцидент был исчерпан. И всё вернулось в обычное нормальное русло.
Хотя надо признать, что в анфиладе не было скамей для отдыха посетителей, как это предусмотрено в столичных художественных музеях. И не всем легко, особенно пожилым людям, долго стоять на одном месте, слушая ораторов на вернисаже. А ораторы, бывает, увлекаются речами. Впрочем, в центральном зале ЧГХМ на вернисажах всегда устанавливаются ряды со стульями. А мягкие скамьи, кажется, имеются в фойе рядом.
Официальная часть вернисажа с воспоминаниями и речами длилась около полутора часов. Затем организатор выставки пригласил участников на неформальную часть с чаепитием. Обычно здесь обстановка уже бывает более раскованной. И слово могут взять те, кому не удалось высказаться в первой части из-за ограниченности регламента.
Под занавес автор этих строк поделился с Георгием Геннадьевичем своими воспоминаниями о совместном участии с его отцом в пикетах чувашской общественности. В моей памяти Геннадий Исаев остался именно как наш Дон Кихот. Даже внешность его соответствовала классическим иллюстрациям главного героя романа Сервантеса. Такой же высокий, стройный, фотогеничный, с небольшой острой бородкой клинышком. Только реальный образ нашего художника был серьезнее, чем литературный образ рыцаря печального образа, которого изображали с некоторой долей юмора.
Тимер Акташ.
Чебоксары, декабрь 2015
На снимках: На выставке памяти Геннадия Исаева в Чувашском художественном музее 24 декабря 2015 года. Фото автора
<i>...</i> <b>...</b> <u>...</u> <s>...</s> <a>...</a> <img> <h1>...</h1> <h2>...</h2> <h3>...</h3> <pre>...</pre> <sub>...</sub> <sup>...</sup> <ul> <ol> <li>
+0.3 °C
